Выдающийся русский религиозный философ, национальный мыслитель, ученый правовед и государствовед, яркий публицист и литературный критик Иван Александрович Ильин родился 28 марта по ст. ст. (10 апреля по н. ст.) 1883 года в Москве.

По отцовской и материнской линии Иван Александрович Ильин происходил из заслуженных дворянских родов служивших верой и правдой своему Отечеству и давших России целую плеяду образованных и талантливых потомков.

Прадед Иван Ильич Ильин (1764-1832) служил при Императоре Павле I Коллежским Советником,  25 апреля 1796 года ему был  пожалован Диплом на дворянское достоинство, вышел в отставку в чине Действительного Статского Советника. Оставил после себя небольшую рукописную книгу* в изящном кожаном переплете: «Катехизис. Сыну моему Ивану Ивановичу Ильину мое родительское благословение», датированную 16 сентября 1814 года, С.-Петербург, в которой изложил свои взгляды на воспитание детей в семье в духе православия, патриотизма и служения Богу, Царю и Отечеству, что, как оказалось, сильно повлияло на весь род Ильиных.

Дед философа Иван Иванович Ильин (1799-1865) — военный. После увольнения с военной службы в 1824 году в чине поручика артиллерии был определен для исполнения различных поручений при Воронежском, Орловском, Рязанском, Тамбовском и Тульском генерал-губернаторе А. Д. Балашове. Позже И. И. Ильин был прикомандирован к рязанскому гражданскому губернатору, затем состоял в должности частного пристава, а в мае 1826 года — уволен в отставку. Продолжил свою деятельность уже в Москве как инженер-строитель, полковник, кавалер ордена Св. Владимира 4-й степени. Он возводил Большой Кремлевский Дворец, затем стал его смотрителем и комендантом, носил дарованный ему Императором Александром II титул «Майор от ворот Большого Кремлевского Дворца» (титул угас вместе со смертью деда). В Кремле жила и вся семья деда, там же родился и отец Ильина — Александр Иванович, крестным которого был император Александр II.

Бабушка Ивана Александровича Любовь Петровна Ильина (урожденная Пузырева) (1811-1885) была помещицей; у нее числилось по данным на 1880 год имение в 735 десятин при селе Большие Поляны Пронского уезда (ныне — Старожиловский район). У бабушки Ивана Александровича было много детей: Петр (1833), Владимир (1834), Александра (1835), Николай (1837), Елизавета (1838), Иван (1839), Александр (1851), Сергей (1853) и Любовь (1854?). Это известные нам предки Ивана Александровича по линии отца. Дед и бабушка похоронены на Ваганьковском кладбище <Москва Ильина, 1>; там же покоятся его тетки Александра (ум. в 1861 г.) и Елизавета (ум. в 1870 г.).

Отец философа Александр Иванович Ильин (1851-1921) — губернский секретарь, присяжный поверенный Округа Московской судебной палаты, с 1885 года — землевладелец в Больших Полянах, был последователем учения Л. Н. Толстого, был человеком очень добрым, чутким, оказывал всяческую помощь своим родным и близким.

Представители рода Ильиных были хорошо образованы и талантливы.

Его дядя Николай Иванович Ильин после увольнения с военной службы в чине полковника одно время служил управляющим Московско-Рязанской железной дорогой. В 1875 году в селе Быково открылось земское училище. Н. И. Ильин выстроил для него 2-этажное здание. Его жена Екатерина Андреевна стала попечительницей училища. В 1890 году он купил усадьбу у И. И. Воронцова-Дашкова (по другим сведениям — выиграл имение в карты), где часто проводил лето его племянник Иван Александрович Ильин. В 1906 году дядя Николай был избран старостой церкви Рождества Христова на одиннадцатое трехлетие. Сын Николая, Андрей Николаевич Ильин, был крупным исследователем русских дворянских усадеб; а внук Михаил Андреевич стал известным искусствоведом, профессором МГУ, специалистом по древнерусской архитектуре. В 1932 году за протест против сноса большевиками Храма Христа Спасителя был осужден и отбывал наказание в ГУЛАГе вплоть до начала Великой Отечественной войны 1941 года, когда был послан на фронт. Дядя Сергей стал белым эмигрантом; его сын Василий Сергеевич Ильин был крупным ученым-биологом в Праге, поддерживал своего двоюродного брата Ивана Александровича.

Духовно-близкие отношения сложились у Ивана Александровича с сестрой отца Любовью Ивановной Ильиной (в замужестве Гуревич). Часто он называл ее «...мой милый и духовно-чтимый друг». В октябре 1920 года Ильин писал ей: «На Ваш привет отвечаю горячим и нежным приветом. Знаю, что скоро увижу Вас и с грустью думаю, что это будет коротко и мимолетно. Я хотел бы так бесконечно много сказать Вам о самом главном в жизни; мы все живем здесь так недолго и близость духом — такое чудесное, благодатное утешение».

Шестеро детей Любови Ивановны: Любовь, Яков, Григорий, Екатерина, Виссарион и Анна — все по своему выдающиеся люди своего времени — писатели, врачи, искусствоведы — Виссарион был первым директором знаменитого Пражского архива. Узы дружбы соединяли их с Иваном Александровичем и его родителями. Нежная привязанность долгие годы связывала его с Любовью Яковлевной Гуревич (1866-1940) — известной писательницей и театральным критиком. «Любочка моя! Я все время нахожусь в курсе дел и знаю все о тебе... — писал ей Ильин, — Ты знаешь, как ты мне близка и дорога и как я воспринимаю известия от тебя. Мне трудно добавить что-нибудь к этому; если бы я мог, я бы пылинки сдувал с твоей души, чтобы она летела свободно, куда ей хочется...». Переписку с ней читатель найдет в собрании сочинений И. А. Ильина.

Внук Любови Ивановны, сын ее дочери Екатерины, Ираклий Луарсабович Андроников (1908-1990) продолжая семейные традиции, стал писателем, литературоведом и мастером устного рассказа.

Даже эта краткая историческая справка дает представление о том, каким мощным родовым гнездом являлось семейство Ильиных, из какого благородного лона и серьезного круга вырастал талант будущего философа.

По материнской линии Иван Александрович не менее родовит. Его мать — Каролина Луиза Швейкерт (1858-1942) происходила из старинного немецкого рода. Приняла православие после венчания в 1880 году в Христорождественской церкви села Быково Бронницкого уезда Московской губернии с Александром Ивановичем и стала Екатериной Юльевной Ильиной. И только ласковое имя Лина, бывшее в ходу в семье, напоминало об ее лютеранском происхождении.

Отец Екатерины Юльевны — надворный советник Юлиус Швейкерт фон Штадион (1805-1876), родился в Виттенберге на Эльбе (по другим сведениям — в Саксонии, в г. Гримме) в семье врача; медицинское образование получил в Лейпцигском университете, где в 1831 году защитил докторскую диссертацию по гомеопатии. В 1832 году переселился в Россию в качестве врача в имении Надеждино князя Куракина. Прожив в России 10 лет, он в 1842 году держал при Московском университете экзамен на лекаря 2-го отделения, после чего был назначен врачом при Московском воспитательном доме. В 1853 году защитил при Московском университете диссертацию на тему «Pneumonia infantum» и был удостоен доктора медицины, получил дополнительную должность врача при гимназии и занимал их до назначения своего врачом Императорского Вдовьего Дома Московского Опекунского Совета. В течение всей своей медицинской деятельности был горячим поборником и распространителем гомеопатического метода лечения.

Мать Екатерины Юльевны — Катарина Швейкерт фон Штадион (урожденная Кюстер) (1824-1890) похоронена вместе со своим мужем на Введенском кладбище; на том же кладбище похоронена и теща Юлиуса Швейкерта, которую он привез с собой из Германии, — Бромериус (Bromerius), пра-прабабушка Ивана Александровича.

У Юлиуса и Катарины Швейкертов было восемь красавиц-дочерей; кроме Екатерины удалось установить имена еще двух — Аделаиды и Альмы. Известно, что Аделаида стала женой украинца Левковича. По рассказам матери Ивана Александровича другие ее сестры вышли замуж за представительных мужей — одна за Густава Листа — представителя фирмы Мерседес-Бенс в России, другая — за Василия Ртищева, дочь которых Екатерина вышла замуж за Николая Алексеевича Лебедева — военврача I ранга, третья — за врача прибалта Михаила Келдыша*.

Вскрывая историю большого рода и семьи Ильиных-Швейкертов большей частью по надгробным памятникам и семейным преданиям, особенно сильно убеждаешься в истинности пушкинских строк:

                     Два чувства дивно близки нам –

                     В них обретает сердце пищу –

                     Любовь к родному пепелищу,

                     Любовь к отеческим гробам.

У самого же Ильина из этого чувства выросло глубочайшее учение «О семье». «Так, — писал он в «Пути духовного обновления», — из духа семьи и рода, из духовного и религиозного приятия своих родителей и предков — родится и утверждается в человеке чувство собственного духовного достоинства, эта первая основа внутренней свободы, духовного характера и здоровой гражданственности. ... А это означает, что семья есть первооснова родины».

Иван Александрович был третьим сыном четы Ильиных; его старшие братья  Алексей (1880-1913) и Александр (1882-?), младшие Иулий (1889-1901) и Игорь (1892-1937).

Маленького Иоанна крестили 22 апреля 1883 г. в церкви Рождества Богородицы за Смоленскими воротами. Ильины в это время жили недалеко от нее — на углу Ружейного переулка и Плющихи в доме почетного гражданина города Москвы купца Байдакова. Родители будущего философа были образованными и религиозными людьми и стремились дать детям хорошее воспитание и образование. Иван окончил с золотой медалью 1-ю Московскую классическую гимназию, среди питомцев которой следует назвать Н. С. Тихонравова, Вл. С. Соловьева, П. Н. Милюкова, и в 1901 году, как и все его братья, пошел по стопам отца и поступил на юридический факультет Императорского Московского  университета. Здесь он получил фундаментальную подготовку по праву; здесь же у него сложился глубокий интерес к философии. Более других его заинтересовал курс «Энциклопедии права»
П. И. Новгородцева «как своего рода понятное введение в философию идеализма». На втором курсе Ильин заболел бронхитом и уехал лечиться на 3 месяца к родителям в деревню Большие Поляны. Он взял с собой «Историю древней философии» Виндельбанда, курс Новгородцева и Платона, подлинники в переводе Карпова. По его словам, «к весне Платон был им изучен и полюблен». На экзамене по Истории философии права ему достался билет о Платоне, и его последующий блестящий ответ определил его дальнейшую философскую судьбу в школе выдающегося ученого-правоведа проф. П. И. Новгородцева. Университет он закончил с дипломом первой степени. В сентябре 1906 года на заседании юридического факультета по предложению кн. Е. Н. Трубецкого был оставлен в университете для приготовления к профессорскому званию.

В период 1906-1909 годов Ильин всерьез заявил о себе работами «Проблема метода в современной юриспруденции» (1906), «Идея общей воли у Жан-Жака Руссо» (1906), «Метафизические основы учения Аристотеля о Doulos Fysei»* (1906), «Учение Фихте Старшего о самосознании. Предпосылки и аспекты гносеологии первого периода. Опыт дифференциации» (324 стр., 1906), «Идеальное государство Платона в связи с его философским мировоззрением» (84 стр., 1906), «Учение Канта о “вещи в себе” с теории познания» (307 стр., 1907), магистерская работа «Учение Шеллинга об Абсолютном (Субъект. Вещь в себе. Дух. Организация. Бытие. История. Государство. Бог)» (280 стр., июль 1907 - март 1908), «Идея абстрактного в теории познания Гегеля» (1909).

27 августа 1906 года молодой выпускник университета Иван Александрович Ильин венчался с выпускницей Высших Женских курсов Наталией Николаевной Вокач (1882-1963). Родители ее тоже из дворян. Отец ее — Николай Антонович Вокач (1857-1905) — кандидат права, Коллежский секретарь, племянник известного сановника Петра де Витте. Мать — Мария Андреевна Муромцева (1856 -?) — родная сестра Сергея Андреевича Муромцева (1850-1910), председателя I Государственной Думы и Николая Андреевича Муромцева (1852-1933), члена Московской городской управы, родителями которых были Андрей Алексеевич Муромцев (1818-1879) и Анна Николаевна Костомарова (1822-1901).

Наталия Николаевна занималась философией, искусствоведением, позже — историей, была духовно близка мужу.

В 1909 году Ильин сдал экзамены на степень магистра государственного права и был утвержден в звании приват-доцента по кафедре энциклопедии права и истории философии права Императорского Московского университета, в 1910-м стал членом Московского психологического общества; в журнале «Вопросы философии и психологии» вышла его первая научная работа «Понятие права и силы». В конце того же года вместе с женой Иван Александрович уехал в научную командировку и провел в Германии, Италии и Франции два года. Он работал в университетах Гейдельберга, Фрейбурга, Геттингена, Берлина и Парижа, где встречался с выдающимися философами того времени (Иеллинеком, Риккертом, Гуссерлем, Нельсоном, Зиммелем) и где проводил свои исследования по философии Гегеля. Там он познакомился с будущим выдающимся философом Александром Койре (1892-1964), вместе они слушали лекции Гуссерля, а также с Густавом Юнгом, с которым был позже в переписке. По возвращении приват-доцент Ильин преподавал в университете и в других высших учебных заведениях Москвы, был знаменит своими лекциями и серьезной научной деятельностью.

С 1913 года Ильины проживали в небольшой квартире по адресу Крестовоздвиженский пер., д. 2, кв. 36. (Дом этот сегодня принадлежит Министерству обороны Российской Федерации. В квартире Ильиных можно было бы создать музей-квартиру знаменитого философа подобно замечательному московскому музею священника Павла Флоренского.)

Характерно, что общество в Императорской России было сословным, и каждое сословие, простыми словами, знало свое место и назначение, или, по-другому, органично вписывалось в гражданское и общественное тело великой державы, не производя катастрофического все-смешения. Внутри сословия были самые естественные и самые благоприятные условия для духовного возрастания и всяческого процветания. Пример тому: Ильины — дворяне-землевладельцы, служащие, военные строители, юристы, Вокачи — дворяне, служащие, юристы, политические и общественные деятели, Швейкерты — врачи, промышленники, ученые — тот же круг. В этой среде ценились вера, служение, любовь, добросердечие, поддержка, но при этом и самостоятельность. Молодые Ильины стали жить отдельно от родителей, зарабатывать своим трудом — преподаванием в университетах и институтах, совместными переводами книг с иностранных языков, публикациями брошюр, статей, книг и пр. При этом они жили скромно и экономно. Только в наше время мы узнали из архивной немецкой рукописной лекции И. А. Ильина, что в 1906 году издатель ильинского перевода книги Эльсбихера «Анархизм» попросил Ильина обратиться к Льву Толстому написать предисловие к переводу. Встреча 23-летнего Ивана Ильина и 78-летнего Льва Толстого произошла в Ясной Поляне. Это была встреча мудрого старца, оценившего молодость и энтузиазм выпускника университета; это была дерзость молодости, изложившей Толстому существенные возражения и аргументы против теории анархизма, ответом на что было, по выражению самого Ильина, «сердечное приветствие, провидческий взгляд в будущее, печаль старости, вздох бренности мирской, тихая покорность судьбе, светлая мудрость и доброта». Произнес он только «Какой Вы еще молодой!» и при прощании «снова взял мою руку, поблагодарил за визит, ласково сказал, что рад был знакомству со мной». И об этом Ильин не считал нужным упоминать — скромность и такт, да и только.

Жизнь, учеба, работа и события в России, в Москве, в Петербурге, в родном университете, в семье были переплетены и увязаны друг с другом. Ильин как молодой и неравнодушный человек откликнулся на события революции 1905 года и своими брошюрами для народа, и участием в студенческом движении. Находясь за границей, он следил за профессорско-преподавательской борьбой в университете и за политикой просвещения в стране, проводимой правительством. Так называемому религиозно-духовному ренессансу и «серебряному веку» он противопоставлял свое «предметное ви’дение», а многим его представителям: Н. Бердяеву, Вяч. Иванову, М. Волошину, А. Белому и всяким «штейнерианцам» и «модернистам» он давал решительный отпор. Дружил Ильин с Метнерами — Николаем и Эмилием, интересовался и очень любил театр, особенно МХАТ, собирался стать духовным руководителем и идейным наставником труппы К. С. Станиславского (феноменологический метод Гуссерля, который Ильин применял в философии, есть не что иное, как «метод Станиславского», применявшийся известным режиссером в Художественном театре). Его духовными авторитетами были в прошлом — Пушкин, Гоголь, Тютчев, Достоевский, А. К. Толстой, Феофан Затворник; из современников — проф. В. И. Герье, кн. Е. Н. Трубецкой и научный руководитель П. И. Новгородцев.

Необычайный патриотический подъем вызвала у Ильина, как и по всей России, Великая война с Германией 1914 года. На нее он откликнулся глубочайшими размышлениями, статьями, брошюрами, лекциями и выступлениями («Основное нравственное противоречие войны», 1914; «Духовный смысл войны», 1915; «О патриотизме», 1917). Именно в это время он заложил тот философский, нравственный и национальный фундамент, на котором была выстроена вся его дальнейшая жизнь и все его творения, находящие в наше время самый горячий отклик во многих сердцах.

Февральскую революцию Ильин воспринял как «временный беспорядок» и пытался всеми своими силами помочь России выйти из этого состояния. Именно в это время из кабинетного ученого он превращается в активного политика, борца и идеолога правого дела. Летом 1917 года он опубликовал пять небольших брошюр. О важности затрагиваемых в них тем говорят названия: «Партийная программа и максимализм», «О сроке созыва Учредительного собрания», «Порядок или беспорядок?», Демагогия и провокация», «Почему «не надо продолжать войну»?», а осенью в газете «Утро России» под псевдонимом Юстус (позже он будет часто подписываться этим псевдонимом и на немецком языке Peter Justus, что означает «камень справедливости») — серию статей: «Куда идет революционная демократия?», «Отказ г. Керенского», «Чего ждать?», «Кошмар», «Кто они?».

Октябрьский переворот большевиков он воспринял как катастрофу и активно включился в борьбу с режимом интернационалистов; его пламенная статья «Ушедшим победителям» в газете «Русские ведомости» вышла через три недели после переворота и была прямым обвинением большевиков и провидением их исторической гибели. По свидетельству генерала А. А. фон Лампе «Оставаясь в Москве, Иван Александрович Ильин сразу же установил связь с организатором белого движения на юге России генералом Алексеевым и беззаветно отдался делу Белых». За это он был трижды арестован в 1918 году, судим Революционным трибуналом, но по счастливой случайности оправдан за недостаточностью улик. На самом деле Ильин действительно получил от американского гражданина Владимира Бари большую сумму денег — 8.000 рублей на нужды подпольной организации «Добровольческая армия», о чем свидетельствует его собственноручная запись в расчетной записки В. Бари. На следствии Ильин мотивировал этот факт тем, что деньги ему были даны для издания книги о философии Гегеля, однако когда издатель Г. А. Леман предложил ему издать двухтомник бесплатно, то он (якобы) вернул В. Бари эти деньги. Научная общественность Москвы стала тогда на сторону Ильина, и ЧК вынуждена была освободить его на время защиты диссертации 19 мая 1918 года. Оппонентами были П. И. Новгородцев и кн. Е. Н. Трубецкой. Диссертация на тему: «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека» была в профессиональном и научном плане столь безукоризненной, а речь диссертанта «Философия и жизнь» была столь блестящей, что И. А. Ильину были присуждены единогласно сразу две степени — магистра и доктора государственных наук; вскоре он стал профессором Московского университета.

Степень участия Ильина в «Добровольческой армии» так и осталась в тайне, только один раз он в письме генералу А. А. фон-Лампе написал следующие откровенные слова: «... я увидел русского офицера, такого, каким я мечтал его видеть — мужественного, ответственного, с настоящею волевою выдержкою и политическим талантом. В таких русских офицеров я всегда верил, когда за содействие им терпел всевозможные гонения со стороны большевиков».

В августе 1919 года опять выдали ордер на его арест, произвели в квартире обыск, но Ильина предупредили и он успел скрыться (формально Ильин проходил по делу «ЦК Кадетов», а на самом деле это было мощное выступление общественных деятелей Москвы, только часть которых была в кадетской партии. В Москве в это время ждали прихода Белой армии с Юга — генерал К. К. Мамонтов прорвал фронт красноармейцев. Иван Ильин и его брат Игорь, по воспоминаниям участника этих событий Ивана Алексеева, выполняли даже конкретные боевые задания, как-то: повреждение телеграфных линий и под.

В феврале 1920 года Ильина арестовали по знаменитому делу контрреволюционной организации «Тактический центр», куда входили «Союз возрождения России», «Совет общественных деятелей», «Национальный центр», но, как говорили, по настоянию Ленина через 2 дня отпустили.

Последний раз он был арестован в сентябре 1922 года. Ильину было предъявлено обвинение в том, что «он с момента октябрьского переворота до настоящего времени не только не примирился с существующей в России рабоче-крестьянской властью, но ни на один момент не прекращал своей антисоветской деятельности, причем в момент внешних затруднений для РСФСР свою контрреволюционную деятельность усиливал». По постановлению Коллегия ГПУ (судебной) Ильин был приговорен к высылке за границу. На пароходе «Oberbürgermeister Hacken» он и его жена вместе с большой группой высланных философов, ученых и литераторов отбыли в Германию. И если по отношению к другим, возможно, и была несправедливость в этой акции большевиков, то с Ильиным все было четко: это был настоящий, просвещенный и ярый противник большевизма. Генерал А. А. фон Лампе впоследствии писал, что большевики «неосторожно выпустили своего сильнейшего врага». Но мало кто учитывал Провидение Господне, которое неподвластно и непонятно ни большевикам, ни иным недругам России.

Прожитые в Совдепии трагические годы были для Ильина тяжелыми, но творчески плодотворными. Он продолжал преподавать в различных вузах Москвы — в Московском университете, в Университете им. Шанявского и других высших учебных заведениях Москвы; написал книгу «Учение о правосознании»; стал председателем Московского Психологического общества; продолжал публичные выступления, хотя с 1919 года не печатался в газетах; начал читать курс по «Философии религии», которая явилась началом его капитального исследования в двух томах «Аксиомы религиозного опыта». Но главное, он воочию наблюдал практический опыт большевиков и их эксперимент над Россией, что позволило ему сделать серьезные выводы еще в России, отразившиеся в лекции «Основные задачи правоведения в России», которую он произнес на заседании Юридического общества в Москве, и в своих последующих эмигрантских работах «Родина и мы», «Очерки внутренней России. Об оставшихся», «Русская академическая традиция».

В этот период он общался с такими выдающимися людьми как художник Михаил Нестеров, написавшим в 1921-1922 гг. портрет Ильина «Мыслитель»; с религиозным деятелем, скрывавшимся от властей, Михаилом Александровичем Новоселовым, написавшим свои знаменитые «Письма к друзьям». По воспоминаниям историка Юрия Владимировича Готье 25 января 1922 года, в Татьянин день, после обедни у Георгия на Красной Горке был профессорский вечер у Аполлона Аполлоновича Грушки, где собралась вся университетская профессура, включая Ильина, и где была «общая тема — возрождение России на монархических основаниях». Главный вывод из подобных разговоров и встреч, что «в довоенное время такие речи, какие произносились, были бы невозможны». В это катастрофическое для России время углубился и религиозный опыт. Мать Ивана Александровича была усердной прихожанкой и почитательницей проповедей о. Валентина Свенцицкого, которые переписывались и распространялись верующими — многие видели ее с тетрадкой, в которую были записаны поучения о. Валентина. Она не только помогала физически своему храму, но усердно «отмаливала грехи» всех близких, попавших в сети безбожной пропаганды. Время было апокалиптическое, предантихристово. Позже И. А. Ильин будет решительно отрицать «Богоустановленность советской власти».

В конце ноября 1921 году Ильин похоронил своего отца, который покоится на Введенском кладбище, но уже не мог присутствовать на похоронах своей любимой тети Любови Ивановны, умершей в 1922 году, когда он был уже за границей.

Очевидцы (студенты и ученики Ильина) рассказывали об очень трогательной сцене прощания  Ивана Александровича со своей матерью на вокзале перед отъездом в Петроград, откуда отправлялся пароход в Штеттин: «высокий-высокий Ильин и маленькая Екатерина Юльевна, вся в слезах, и осеняющие друг-друга крестным знамением» — больше они не увидятся, хотя будут переписываться, тайно переправляя нарочными письма, не подписывая их и не упоминая имен. Мать Ивана Александровича проживала с семьей своего сына Игоря в Скатертном пер., 22, кв. 5. Умерла от кардиосклероза 13 июня 1942 года. Похоронена рядом с мужем на Введенском кладбище.

Судьба его братьев такова. Старший Алексей закончил юридический факультет Московского университета; ему принадлежит ряд статей, заметок и брошюр по вопросам городского хозяйства. В молодости он сочувствовал революционерам — его кличка была «Ермилий Иванович», даже прятал в период первой революции в тайне от отца в его имении какого-то видного большевика, о чем знала мать и что позволило ей впоследствии спасти своего мужа от расстрела заложников, а позже даже получить пенсию от большевиков. За Алексеем велась слежка Московской охранки, он был административно сослан по политическому делу в Якутскую область, но его спутали с полным однофамильцем, настоящим большевиком, и после выяснения ошибки полиция оставила его в покое. В 1909 году он возвратился из ссылки в Петербург, где был помощником присяжного поверенного, и проявил себя как выдающийся общественный деятель в области муниципального дела. Умер он в 1913 году неожиданно от брюшного тифа; похоронен в Москве на Введенском кладбище.

Брат Александр окончил тот же факультет. О нем известно мало. Есть рассказ И. А. Ильина «Саша» о своем брате, в котором тот предстает очень хорошим и нравственным человеком. По рассказам матери Ильина ее сын Александр уехал в Америку перед самой революцией, где его след пропал.

Брат Иулий умер 12 лет от роду от сотрясения мозга, которое получил во время драки в школе.

Брат Игорь стал известным адвокатом, членом Союза Защитников, был поверенным во многих делах и опытным юристом, увлекался преподаванием современных танцев. В 1937 году был арестован НКВД, обвинен в антисоветской пропаганде и расстрелян. Родным сообщили, что он погиб на фронте в 1943 году. В пятидесятые годы был реабилитирован. Его сын Святослав Игоревич (1921-2001) — москвич, кандидат экономических наук, занимался социологией, написал много стихов, часть которых опубликовал только в конце жизни.

Сбылись пророческие слова И. А. Ильина, сказанные им сразу после выезда заграницу: «Что же мы там  «сберегли» и что можно охранять там теперь? Что сбережется, покажет будущее. Знаю, что под напором большевиков, из года в год, обороняемое достояние России отчасти суживалось в объеме, отчасти углублялось в содержании. И ныне остались: храмы, библиотеки, музеи, памятники старины, живой состав русского народа, железные дороги, леса и недра. И, главное, духовно: русская душа, русская вера, русский характер, русский уклад. И в материальном и в духовном есть невосстановимое. Огради его, Господи!»

По приезде в Берлин Иван Александрович активно включился в жизнь русских эмигрантов за границей. Именно они — лучшие люди, оказавшиеся не по своей воле вне России, — создавали очаги русской культуры за рубежом; это была Россия духовная, культурная и волевая, но внетерриториальная — Россия зарубежная.

Ильин был одним из организаторов открывшегося в феврале 1923 года  Русского Научного института и выступил на его открытии с замечательной речью-лекцией  «Проблемы современного правосознания». Одиннадцать лет он был профессором этого института, читал в нем курсы энциклопедии права, истории этических учений, введения в философию и эстетику, учения о правосознании и др. В 1923-1924 годах он был деканом юридического факультета этого института, в 1924 году избран членом-корреспондентом Славянского института при Лондонском университете. В то время Русский научный институт возглавлял известный  ученый-инженер Всеволод Иванович Ясинский, которого высланные из Советской России назначили своим «старостой»; во вверенном ему институте в Берлине работали многие видные русские ученые и философы, сознательно вытесненные советской властью из России.

Ильин установил тесную связь с правой и либерально-консервативной частью русского зарубежья: с генералом А. А. фон Лампе, главнокомандующим Русской Армией генералом П.Н. Врангелем, создавшим РОВС — Русский Обще-Воинский Союз, митрополитом Анастасием, архиепископом Иоанном (Помером), Петром Берндгардовичем Струве, Владимиром Христиановичем Давацем и многими другими. Он был одним из главных организаторов Русского Зарубежного Съезда 1926 года, его делегатом (с двумя голосами), произнес на съезде, по мнению многих наблюдателей, самую лучшую и самую глубокую речь, призывая участников преодолеть политическую болезнь «партийности» и партийную психологию.

Ильин включился в работу РОВС-а на правах его негласного идеолога; его аналитические записки о положении в Советской России поразили генерала Врангеля своей фундаментальностью, поэтому не случайно он принимал участие во встрече правой элиты в замке герцога Лейхтенбергского Зеоне; именно его замечательной статьей «Белая идея» открывается первый том «Белого Дела» («Летописи Белой борьбы») — издания, задуманного П. Н. Врангелем.

В 1926-1933 годах около двухсот раз профессор Ильин выступал с лекциями и докладами о русских писателях, о русской культуре, об основах правосознания, о революции, о большевизме, о частной собственности, о религии и церкви, о советском режиме и др. в разных городах Германии, Франции, Швейцарии, Чехословакии, Югославии и Латвии, что давало ему скромные, но достаточные средства к существованию. Другим источником, не всегда приносившим ожидаемый результат, являлась его издательская деятельность — книг, брошюр, многочисленных статей и журнала. В июле 1924 года, будучи на излечении в Италии, он по заказу мецената Бориса Густавовича фон Кеппена, члена Высшего Монархического Совета, начал писать свою знаменитую книгу «О сопротивлении злу силою», которую издал через год. После выхода книги, вызвавшей бурную и горячую полемику (см.: Ильин И. А. Собрание сочинений в 10 томах. М.: Русская книга, 1995. Т. 5. Приложение Pro et contra, с. 289-556), заказчик оставил Ильина с уже напечатанным тиражом и прекратил дальнейшую поддержку.

Политика и философское творчество, тесно связанные между собой, занимали центральное место в жизни Ильина. Он входил в редакцию парижской газеты «Возрождение», редактируемой П. Б. Струве, активно публиковался в правых консервативных газетах (парижских «Россия и славянство», «Русский инвалид», белградской «Новое время», рижской «Слово», женевской «Новый путь», нью-йоркской «Россия», джорданвильской «Православная Русь») и журналах (парижско-пражском «Русская мысль», в рижском «Перезвоны», в женевском «Новый путь», в джорданвильском «Православная Русь», сан-францисском «День Русского Ребенка».

В 1927-1930  годах Ильин был редактором-издателем журнала «русской волевой идеи» «Русский Колокол» (9 выпусков). Несколько первых номеров профинансировал человек из московского купечества, недавно выехавший из России, остальные — некоторые русские патриоты, в частности,
С. В. Рахманинов. Но главный взнос сделали премьер-министр Чехословакии Карел Петрович Крамарж и его жена Надежда Николаевна Крамарж, русская по национальности.

Иван Александрович выступал с лекциями в Риге — это и потрясшая всех лекция, приуроченная к 100-летию со дня смерти поэта, «Пророческое призвание Пушкина» (1937), это и его замечательная книга «О тьме и просветлении», которую он обсуждал со своими читателями в домашних собраниях, и многие другие его выступления.

Ильин большое внимание уделял подрастающему поколению. Сотрудничал с Национально-Трудовым Союзом Нового Поколения — молодежной организацией, созданной в 1930 году герцогом С. Н. Лейхтенбергским и возглавляемой проф. Михаилом Александровичем Георгиевским. В издательстве этой организации «За Свободу» вышли в свет его великие брошюры «Три речи о России» (1934), «Творческая идея нашего будущего» (1937) и «Основы борьбы за национальную Россию» (1938). В кругах НТСНП был весьма популярен журнал «Русский Колокол».

Многочисленны его статьи, брошюры и книги на немецком языке. Он был соавтором и главным редактором фундаментального исследования на немецком языке «Мир перед пропастью» (1931), под псевдонимом Юлиус Швейкерт — «Разрушение семьи в советском государстве» (1932), под псевдонимом Альфред Норманн он издал книгу «Большевистская политика мирового господства» (1935), под своим именем вышла книга «Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий» (1938), а также ряд брошюр «Коммунизм или частная собственность? Постановка проблемы» (1929), «Против безбожия» (1931), «Яд. Дух и дело большевизма» (1932). Его многочисленные статьи в берлинской газете «Tag» и других написаны на жгучие проблемы того времени, которые остаются актуальными и сейчас: «Среднее сословие», «Обобществление», «Экспроприация», Социально или социалистически?», «Сталин в наступлении», «Распространение заразы», «Причина зла», «Политика страстей» и др. Он был автором трех аналитических записок  для правительства Веймарской республики: «Директивы Коминтерна по большевизации Германии» (1932-1933), «О директивах Коминтерна по большевизации Германии» (1933), «Голод в Советской России как результат коммунистической аграрной политики. Диагноз», которые, правда, не вызвали отклика у немецких властей.

В издательстве организации «Помощь Русским Братьям» в г. Лемго, созданной протестантским пастором К. Эвербеком, Ильин издал несколько брошюр на немецком языке «Что говорит мученичество Церкви в Советской России Церквам остального мира» (1936), «Мученичество Церкви в России» (1937), «Христианство и большевизм» (1937), «Наступление на Восточную Церковь» (1937). Разоблачение антихристианских действий тоталитарного коммунизма в Советской России не понравилось и национал-социалистическим властям Германии. И если в 1934 году проф. Ильин был уволен из Русского Научного института за отказ преподавать в согласии с национал-социалистической программой, то в 1938 году арестовывают его брошюры, а ему самому угрожает концлагерь. Вот что он писал о себе в это время:

«Апрель 1938 Берлин

Томлюсь в неопределенности и непредусмотримости будущего. Надо принимать какие-то меры, но нет уверенности ни в одной из них, что она необходима и верна. В старину давали прох.[одные] свид.[етельства] — обязан где-нибудь находиться, а в случ.[ае] неисп.[олнения] этого треб.[ования] будет отправлен по этапу. И особ.[ые] прим.[еты]: глаза голубые, волосы русые, особ.[ых] примет не оказалось. Думаю, что status quo ante не восстановим. Думаю, что locus quo ante не может и не дол.[жен] быть затягиваем. Когда яйцо разбивается, то оно вылив.[ается] в стакан или на сковородку. Чувствую, что яйцо разбито, но не вижу ни стак.[ана], ни сковородки. В как[ом-] то романе — кораблекр.[ушение,] спас[аются] на лодке, один не попал, тонет цепл.[яется] за борт, а сидящие — по пальцам ножом. Donec eris...

Как ни разу с 1922 чувств.[ую] себя в руке Божией — ухожу в работу. Кончаю книгу. Я был Тебе верен и не щадил себя — остальное Твое дело. Сов[сем] как в подв.[але] на Лубянке».

И только верные друзья и ученики, такие как, например, Алексей Александрович Квартиров, и несколько счастливых случайностей (в чем они сами усматривали Промысел Божий) помогли Ивану Александровичу и Наталии Николаевне летом 1938 года переехать в Швейцарию.

Там он с помощью денежного залога (кауции) в 4000 швейцарских франков, внесенного С. В. Рахманиновым, обосновался в пригороде Цюриха Цолликоне и спасся от насильственного возвращения в Германию. Швейцария пошла на это, но Ильин был сильно ограничен в своих правах: ему было запрещено право на работу и политическую деятельность. Оставшиеся 16 лет он писал философские книги, выступал с лекциями, что не считалось работой, и гонорары швейцарцы, к счастью, не облагали налогом. Политической деятельностью Ильин все-таки продолжал заниматься в форме публицистики, но анонимно.

Всю свою жизнь Ильин болел часто и многочисленными болезнями, к которым относился с христианским мужеством и считал их Перстом Божиим — так оно и было. Умер он в больнице мгновенной и легкой смертью. На его могиле в Цолликоне был установлен красивый надгробный памятник, на котором была высечена философская эпитафия, как выяснилось, составленная самим Ильиным:

                              Alles empfunden

                              So viel gelitten

                              In Liebe geschauet

                              Manches verschuldet

                              Und wenig verstanden

                              Danke Dir, ewige Güte!

Творческое наследие Ильина огромно и хорошо сохранилось. Оно насчитывает более 50 книг и брошюр, несколько сот статей, более ста лекций, огромное количество писем, практически неопубликованных, часть незаконченных работ, стихотворения, поэмы, шуточные поэтические опусы, воспоминания, документы, находящиеся в многочисленных архивах разных стран. С 1993 года уже в России выходит его собрание сочинений (1993-2005 гг. – в издательстве «Русская книга», с 2006 г. – в издательстве Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета).

Работы Ильина и его вклад в философию можно разбить на следующие разделы.

История философии и философских учений. В этом направлении его исследования были связаны, во-первых, с изучением тех или иных философов и их идей, которое, как правило, заканчивались солидными рукописями (неопубликованными), о которых шла речь в начале этого очерка. Во-вторых, с многочисленными критическими рецензиями выходивших в то время книг: «Николай Бердяев. Новое религиозное сознание и общественность» (Юридическая библиография. Ярославль, 1907, № 1), «Рудольф Штаммлер. Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории» (Критическое обозрение, 1907, вып. V), «Фихте. Назначение человека. Фихте. Основные черты современной эпохи» (Критическое обозрение, М., 1907, вып. V), «Шеллинг. Философское исследование о сущности человеческой свободы» (Критическое обозрение, М., 1908, вып. VI),«Булгаков, С. Н. Карл Маркс как религиозный тип» (Юридическая библиография. Ярославль, 1908, № 1(6)), «Цокколи, Гектор, проф. Анархизм». (Юридическая библиография. Ярославль, 1908, № 3(8)), «Столица, З. Очерки по истории идеализма». (Юридическая библиография. Ярославль, 1908, № 3(8)), «Вольский, Станислав А. Философия борьбы. Опыт построения этики марксизма» (Юридическая библиография. Ярославль, 1909, № 1(11)), «Штирнер, Макс. Единственный и его собственность» (Юридическая библиография. Ярославль, 1909, № 4(9)), «Вл. Ильин. Марксизм и эмпириокритицизм» (Русские ведомости, 1909, № 222), «Маркелов. Личность как культурно-историческое явление. Этюды по истории индивидуализма» (Критическое обозрение, М., 1912), «А. Луначарский. Религия и социализм» (Критическое обозрение, М., 1912) «Шлейермахер и его «Речи о религии» (Русская мысль, М., 1912) и др. В-третьих, обзорные статьи и очерки: «О современных учениях в неокантианстве» (Русские ведомости, 1909, № 89), «Предпосылки анархизма» (Московский еженедельник, М., 1910), «Идея личности в учении Штирнера» (Вопросы философии и психологии, М., 1911), «Кризис субъекта в наукоучении Фихте Старшего» (Вопросы философии и психологии, М., 1912), «О возрождении гегелианства» (Русская мысль, М., 1912), «Философия Фихте как религия совести» (Вопросы философии и психологии, М., 1914) и шесть его больших работ «Учение Гегеля о сущности спекулятивной мысли» (Логос, М., 1914), «Учение Гегеля о реальности и всеобщности мысли» (Вопросы философии и психологии, М., 1914), «Проблема оправдания мира в философии Гегеля» (Вопросы философии и психологии, М., 1916), «Логика Гегеля и ее религиозный смысл» (Вопросы философии и психологии, М., 1916), «Учение Гегеля о свободе воли» (Вопросы философии и психологии, М., 1917), «Учение Гегеля о морали и нравственности» (Вопросы философии и психологии, М., 1917). Эти работы составили основу его знаменитого двухтомника «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека (М., 1918). Этот двухтомник до сих пор считается лучшим в мире комментарием гегелевской философии. В нем Ильину удалось обнаружить в философии Гегеля «основную идею, скрывающую в себе «главное», то существенное, во имя чего это учение вынашивалось, созревало и находило в себе одеяние слов», но которой Гегель не посвятил ни одной отдельной книги, ни даже отдельной главы, хотя пронес ее через все свое творчество. Это идея «конкретного-спекулятивноого»: «Все реальное подлежит закону спекулятивной конкретности» — вот содержание того кардинального опыта и той основной идеи, которой посвящена вся философия Гегеля», — заключает Ильин (см.: «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», М., 1918. Т. 1, с. 141). Нужно заметить, что, написав столь фундаментальное исследование о Гегеле, Ильин никогда не был гегельянцем (вопреки расхожему мнению о нем), о чем он сам высказался во введении к немецкому переводу своей книги в 1946 году. Более того, ему как правоведу, ученику Н. И. Новгородцева понадобилось изучение Гегеля в связи с его философией права, о чем Ильин написал в первом тезисе своей диссертации: «Философия Гегеля есть целостностное метафизическое учение, посвященное единому предмету и созданное единым методом. Исследование его философии права и государства должно начинаться с усвоения этой единой и общей метафизической основы» (см.: Тезисы к диссертации И.А.Ильина на тему «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», М., б.д.[1918]. С. 1 или  И. А. Ильин, Сочинения в 2 томах. М., 1993. Т. 1. С. 70). Последний, двадцать третий тезис диссертации гласит: «В таком понимании государства заложены глубокие трудности, которые имеют обнаружить кризис теодицеи, созданной Гегелем» (там же, с. 4 или с. 72). Тем самым Ильину как ученому-правоведу и государствоведу пришлось не только обнаружить «неудачу» Гегеля в этом направлении, но и приступить к созданию своей собственной, не зависимой от гегелевской, системы и теории права и государства.

Философия права и учение о правосознании. Работа Ильина над проблемами философии права началась с его кандидатских сочинений (неопубликованных): «Проблема метода в современной юриспруденции» (1906-09). В этой области его интересовало три основных вопроса: «Идея государственного суверенитета», «Монархия и республика» и «Природа международного права». Первые его публикации — это брошюры «Что такое политическая партия» (1906) и «Свобода собраний» (1906). Первая опубликованная его научная работа «Понятие права и силы» (1910, нем. вариант 1912). Затем им была написана глава книги-учебника «Общее учение о государстве« (1915) и статья «О приятии права» (1916), с которой начинается создаваться им «Учение о правосознании». После февральской революции он издал в «Народном праве» пять брошюр: «Партийная программа и максимализм», «О сроке созыва Учредительного Собрания», «Порядок или беспорядок?», «Демагогия и провокация» и «Почему «не надо продолжать войну»?», в которых были сформулированы идеи правового государства. В 1919 году он закончил свой фундаментальный труд «Учение о правосознании», но опубликовать его не было никакой возможности не только в России, но и в эмиграции; он дорабатывал ее до конца своей жизни, а издана была она его вдовой после его смерти под названием «О сущности правосознания» (Мюнхен, 1956). Ильин относил право к духовной сфере. Его установку можно обозначить как православно-христианскую, относящую право (естественное) к тайне творения Господня и замыслу Бога о человеческом обществе. Согласно Ильину, законы, которые должны осуществляться между людьми в их жизни и деятельности, — это нормы, или правила, указывающие человеку искомый им лучший путь его внешнего поведения. При выборе способа своего поведения (совершенно свободно, в силу присущей ему от природы и Бога свободы) человек бывает всегда «прав», если он следует в русле этого установленного пути, и «неправ», если он его не придерживается. Поэтому создание людьми порядка социальной жизни по своему произволу, хотя и возможно, но всегда обречено на неудачу. Ильин сформулировал три «аксиомы правосознания», лежащие в основе правовой жизни любого народа — те «основные истины, которым в жизни соответствуют основные способы бытия, мотивирования и действования»: «закон духовного достоинства, закон автономии и закон взаимного признания». Первое, что отличает настоящего гражданина, — это свойственное ему чувство собственного духовного достоинства. Он чтит духовное начало в самом себе, свою религиозность, свою совесть, свой разум, свою честь, свои убеждения, свое художественное чутье. Второе — это его внутренняя свобода, превращенная в самостоятельную дисциплину. Он, гражданин, есть некий ответственный самоуправляющийся волевой центр, истинный субъект права, которому подобает быть свободным внутренне и поэтому принимать участие в государственных делах. Такому гражданину подобает уважение и доверие. Он есть как бы твердыня государственности, носитель верности и самообладания, гражданственный характер. Третье, что отличает настоящего гражданина, это взаимное уважение и доверие которое связывает его с другими гражданами и с его государственной властью. Эти аксиомы, как и все учение о правосознании, — «живое слово» о той духовной атмосфере, в которой нуждается право и государство для своего процветания. Аналогично этому разработанные им аксиомы власти, вместе с его теорией «свободной лояльности», являются источниками «правильной политической жизни». Теории государства и политического устройства посвящены многочисленные статьи и лекции, а также двухтомник «Наши задачи» (1956) и незаконченный труд «О монархии и республике» (1978). Для его позиции убежденного монархиста характерно то, что он всегда оставался «непредрешенцем», считал, что навязывать народу, разучившемуся иметь царя, монархию неосмотрительно и вредно. Для России после крушения большевизма Ильин считал необходимым найти разумное сочетание монархических и республиканских предпочтений с аристократическим, ведущим слоем «национальной диктатуры». В связи с этим в его творчестве значительное место занимает рассмотрение вопросов истинного патриотизма и национализма, который он определил как любовь к духу своего народа. Еще в 1914-15 гг. он прочитал свою знаменитую лекцию «Об истинном патриотизме», основные идеи которой позднее вошли в книгу «Путь духовного обновления» (1937).

Нравственная философия. Этим проблемам посвящены его работы «О любезности. Социально-психологический трактат» (1912), «Основные нравственные противоречия войны» (1914), «Духовный смысл войны» (1915) и особенно знаменитая книга «О сопротивлении злу силою» (1925), вызвавшая полемику как в России, так и за рубежом. На двуединый вопрос: «Может ли человек, стремящийся к нравственному совершенству, сопротивляться злу силою и мечом? Может ли человек, верующий в Бога, приемлющий Его мироздание и свое место в мире, не сопротивляться злу мечом и силою?» (см.: О сопротивлении злу силою, Берлин, 1925. С. 7). Ильин ответил так: «...физическое пресечение и понуждение могут быть прямою религиозною и патриотическою обязанностью человека; и тогда он не вправе от них уклониться» (там же, с. 171).

Религиозная философия. Ильин не принадлежал к плеяде последователей Вл. Соловьева, с которыми связывают обычно русский религиозно-философский ренессанс нач. ХХ в. Предметом его внимания был внутренний нечувственный опыт, то, что называют духом (надо заметить, что Ильин при этом не был спиритуалистом, подобно Л. М. Лопатину). «Дух, по Ильину, есть самое главное в человеке. Каждый из нас должен найти и утвердить в себе свое «самое главное» — и никто другой заменить его в этом нахождении и утверждении не может. Дух есть сила личного самоутверждения в человеке, — но не в смысле инстинкта и не в смысле рационалистического «осознания» состояний своего тела и своей души, а в смысле верного восприятия своей личностной самосути, в ее предстоянии Богу и в ее достоинстве. Человек, не осознавший своего предстояния и своего достоинства, не нашел своего духа» (см.: «Аксиомы религиозного опыта», т. 1. Париж, 1953. С. 29). Для постижения духовных сущностей Ильин использовал метод Гуссерля, который понимал так: «Анализу того или другого предмета должно предшествовать интуитивное погружение в переживание анализируемого предмета» (см.: РГАЛИ, письмо к Гуревич Л. Я. от 12 авг. 1911г., ф. 131, оп. 1, ед. хр. 131, л. 2). Его девизом было: «primum esse, deide agere, postemo philosophari» — «вначале быть, потом действовать, после этого философствовать» (см. Религиозный смысл философии, Париж, б.д.[1925], с. 99 или И. А. Ильин, Сочинения в 2 томах. М., 1994. Т 2, с. 62). Вместе с тем он всегда пытался найти философско-духовному опыту ясное и точное словесное выражение. С другой стороны, Ильин жил в эпоху критики рационалистических и метафизических философских систем, в эпоху повышенного интереса и устремления к иррациональному, бессознательному. Эта тенденция отразилась и на нем. Еще в 1911 году, будучи молодым, но уже уверенно входящим в философию человеком, он писал: «В настоящее время философия переживает тот момент, когда понятие прожило свое богатство, износилось и протерлось внутренно до дыры. И современные гносеологи напрасно выворачивают его, надеясь починить его как-нибудь или уповая на самочинное внутреннее зарождение в нем нового содержания. Понятие голодает по содержанию все сильнее и сильнее; оно вспоминает те времена, когда в нем жило бесконечное богатство, когда оно само несет в себе бездну; понятие жадно тянется к иррациональному, к неизмеримой полноте и глубине духовной жизни. Не погибнуть в иррациональном, а впитать его и расцвести в нем и с ним — вот чего оно хочет; философия должна вспыхнуть и разверзнуть неизмеримые недра в себе, не порывая своего родства с наукой, т. е. сохраняя в себе борьбу за доказательность и ясность» (см.: РГАЛИ, Письмо И.А.Ильина к Гуревич Л.Я. от 27/14мая 1911 г., ф. 131, оп. 1, ед. хр.130, с. 26). В книге о Гегеле Ильин показал, какую неудачу потерпела его грандиозная, тщательно разработанная система, когда столкнулась с иррациональным в истории. Реакцией на эту неудачу Гегеля стал пагубный крен в сторону иррационализма, индивидуализма, персонализма, позднее — психоанализа. Ильин, следуя православной традиции, с ее четким различением тварного и нетварного, стремился достичь в своем учении равновесия и сочетания духа и инстинкта, законов природы и законов духа, и это представляется центральным местом его религиозной философии.

Несоответствие и соответствие между духом и инстинктом позволили Ильину усмотреть причину мирового духовного кризиса, в том числе источник революций и разрушений и вместе с тем увидеть и указать путь оздоровления и возрождения России. Этот универсальный подход исследователь его творчества католический священник  В. Офферманс расценил (вообще говоря, ошибочно) как мессианскую идею, выразив это в названии своей книги: «Человек, обрети значительность! Дело жизни русского религиозного философа Ивана Ильина — обновление духовных основ человечества».

Эстетика, философия художества и литературная критика. Эстетическая установка Ильина была вне так называемого серебряного века и имела другой источник. Для него «красота» не была ее центральным пунктом или единственным предметом. Во главу угла он ставит художество, процесс рождения и воплощения эстетического образа, а на вершину — художественное совершенство, которое внешне может быть лишено «красоты». Искусство для него — «служение и радость». А художник — «про-рицатель», он не творит из ничего, а творчески созерцает духовное, невидимое и находит ему точное словесное (или любое другое, в зависимости от вида искусства) выражение; художник есть сочетание гения (духовно созерцающего) и таланта (одаренного исполнителя). Он написал две эстетические монографии и большое количество лекций о Пушкине, Гоголе, Достоевском, Толстом, Бунине, Ремизове, Шмелеве, Мережковском, Метнере, Шаляпине и др.

Наконец, следует выделить главный предмет философского исследования Ильина, ради которого он написал все остальное, — это Россия и русский народ. Этой теме посвящены такие его работы, как брошюры «Родина и мы» (1926), «Яд большевизма» (1931), «О России. Три речи» (1934), «Творческая идея нашего будущего: Об основах духовного характера» (1937), «Пророческое призвание Пушкина» (1937), «Основы борьбы за национальную Россию» (1938), «Советский Союз не Россия» (1949); журнал «Русский Колокол» (1927-30); книги — «Мир перед пропастью. Политика, экономика и культура в коммунистическом государстве» (1931, на нем.), «Сущность и своеобразие русской культуры» (1942, на нем.), «Взгляд вдаль. Книга размышлений и упований» (1945, на нем.), «Наши задачи» (1956). Это не полный перечень написанного Ильиным о России, о ее истории, о ее будущем, о русском народе с его сильными и слабыми сторонами. Религиозные установки и прафеномены русской православной души Ильин обозначил так: «Эти установки суть: сердечное созерцание, любовь к свободе, детская непосредственность, живая совесть, равно как воля к совершенству во всем; вера в божественное становление человеческой души. Эти прафеномены суть: молитва; старчество; праздник Пасхи; почитание Богородицы и святых; иконы. Кто образно представит себе хотя бы один из этих прафеноменов православия, т. е. по-настоящему проникнется им, и прочувствует, увидит его, тот получит ключ к русской религии, душе и истории» (см.: Prof. Dr. Iwan Iljin, Wesen und Eigenart der russischen Kultur. Drei Betrachtungen. Zürich, 1944. S. 140 или русский перевод: Сущность и своеобразие русской культуры// «Москва», 1996, № 3, с. 159).

В 1940 году Ильин написал текст лекции «О национальном призвании России (ответ на книгу Шубарта «Europa und die Seele des Ostens»)», в которой решительно высказался против русской мессианской идеи, изложенной в книге Вальтера Шубарта (1938) и резюмированной Ильиным так: «русский дух выше всех других национальных духов и что Россия призвана духовно и религиозно спасти другие народы» (Сourtesy of Special Collection, Michigan State University Libraries, East Lansing, MI 48824-1048, док. № 63. л. 49). И отвечая Шубарту, пишет: «Идея духовного спасения прометеевских народов мессианским народом — есть идея иудаизма и римского католицизма — а не идея иоанновского православия» (там же: л. 52). Поэтому, по мнению Ильина, все русские силы должны быть направлены на «внутреннюю Россию». Еще в 1938 году Ильин написал «Проект Основного Закона Российской Империи», состоящего из 14 разделов и Дополнения (Сourtesy of Special Collection, Michigan State University Libraries, East Lansing, MI 48824-1048, док. № 50, 76 л.), который он рассматривал как общую часть постбольшевистской и посткоммунистической Конституции России. Он изложил этот проект на совещании русских зарубежных деятелей в Женеве 22-28 января 1939 г. Этот документ долгие годы хранился в архиве и не был известен даже специалистам. Полностью был опубликован в Москве в издательстве «Рарогъ» в 1996 году. Это — юридический итог религиозных, нравственных и правовых изысканий русского национального мыслителя.

С 90-ых годов прошлого века И. А. Ильин становится самым публикуемым в России философом русского Зарубежья.

3 октября 2005 года останки Ивана Александровича и его супруги были перезахоронены в некрополе Донского монастыря в Москве.

20 ноября 2006 года его архив, хранившийся с 1966 года в отделе редких книг и рукописей университета штата Мичиган (США), согласно воле философа поступил на постоянное хранение в Отдел редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ им. М. В. Ломоносова.

9 апреля 2007 года в честь 125-летия со дня рождения Ивана Александровича Ильина на старом здании юридического факультета Московского университета была открыта посвященная ему мемориальная доска. В тот же день в Научной библиотеке МГУ на Воробьевых горах впервые в России открылась выставка, посвященная юбилею философа,  основанная на материалах его архива.

Ю. Т. Лисица